Липецкие известия

НА ПЕРЕЛОМЕ

Ровно тридцать лет назад, 4 октября 1993 года в центре Москвы на виду у всего мира из танковых орудий было расстреляно здание российского парламента. В самой гуще этих трагических событий находился бывший глава нашей области, а в то время – председатель областного Совета депутатов О. П. Королев.

Мы обратились к Олегу Петровичу как к очевидцу и активному участнику переговорного процесса между противостоящими сторонами с просьбой рассказать о том, что творилось тогда в столице. Ведь уже сейчас многие и не помнят или не знают правды о тех переломных для нашей страны днях.

• - Говорить об Октябрьском расстреле Верховного Совета и трудно, и легко. Легко, потому что для старших поколений сказано почти всё, кроме правды. Трудно - для младших поколений, многие из них еще не родились тогда, когда единственная страна на земном шаре, на глазах у всего мира, расстреливала из танков свой парламент. Таких дикарей за последние сотни лет не было даже в Африке, в Латинской Америке. В чем была причина?

Кроме всего того, что известно старшему поколению, я отмечу самое главное. Почему президент страны Ельцин Борис Николаевич 21 сентября 1993 года подписал свой трагический, непродуманный, перечеркнувший многое для своей страны Указ 1400? Он назывался «Указ о конституционной реформе», в соответствии с которым прекращалась деятельность Съезда народных депутатов и его постоянно действующего органа Верховного Совета. Так вот, главное было только в одном: Верховный Совет, возглавляемый Хасбулатовым, с тем составом депутатского корпуса, который не потерял совесть и служил все-таки людям, а это было большинство из депутатов, Верховный Совет был категорически против той программы приватизации, которая была предложена парламенту для утверждения.

Это была грабительская приватизация, она могла послужить только лишь предтечей гражданской войны, узкий круг сделать богатыми, всех остальных - нищими. Верховный Совет категорически дал понять, что никогда такую программу приватизации не примет. Верховный Совет был расстрелян и разогнан, а Съезд народных депутатов ликвидирован этим самым указом 1400, только и прежде всего потому, чтобы ушла с исторической дороги единственная помеха, препятствующая такой программе приватизации.

Если бы этого не было, то приватизация могла бы быть проведена точно так же, как она была проведена наиболее безболезненно, наиболее подходяще для гражданского общества в той же Польше, той же Чехословакии, расколовшейся на Чехию и Словакию, и так далее. Во всех странах Восточной Европы.

И после расстрела парламента, после разгона и парламента, и Съезда народных депутатов, была неконституционно принята та программа приватизации, в соответствии с которой узкий круг лиц стал сумасшедше богатым, все остальные - недопустимо бедными. Вот в чем суть тех октябрьских событий.

• - А как вы там оказались и почему вы туда, в эту страшную мясорубку ринулись? Вас кто-то попросил участвовать в переговорах или это был какой-то ваш порыв?

- Я с самого начала был в самой гуще событий. Я был в курсе программы приватизации, встречался с Анатолием Борисовичем Чубайсом не раз, доказывал ему неправедность этих намерений. Я не раз спорил с Хасбулатовым Русланом Имрановичем, не раз встречался с вице-президентом Руцким Александром Владимировичем, и мы кипели этой темой. Мы, те кто был активен, кто пытался защитить интересы гражданского общества России, а не только узкого круга (тогда ещё слова олигарх не было), кто был приближен к Ельцину. Я был в курсе накала всех страстей вокруг этого. И я не просто оказался там, потому что меня кто-то позвал. Я оказался там, потому что мы все, те, кто принимал активное участие в этих событиях, были в гуще этих событий. От начала, я бы сказал. От начала чего? От начала разрушения Советского Союза. Как только, вопреки мнению народа, разрушили Советский Союз, я стал уже очень активным сторонником построения хоть элементарно справедливого общества - и там, в Москве, и на всех уровнях. Поэтому моё нахождение там, в момент самого расстрела Белого дома, это было закономерно.

Расстрел начался в около семи часов утра 4 октября 1993 года. Перед мы, узкая группа активных сторонников благоразумия, собрались в Конституционном суде у недавно избранного председателя Конституционного суда Зорькина Валерия Дмитриевича. И мы пытались остановить кровопролитие. Тогда в активную нашу работу включилась группа руководителей парламентов ряда регионов: Воронежской области, Ленинградской области, других территорий. А лидерами этой группы и этих предложений были Валерий Дмитриевич Зорькин и Патриарх Московский и всея Руси Алексий.

Каждый из нас работал по своей линии. Патриарх работал с президентом Ельциным. Валерий Дмитриевич Зорькин работал со всеми напрямую. Мы - в той части, в которой могли сработать.

Мы сделали то, что могли: привлекли парламенты и активистов всех регионов России. Регионы России поддержали Верховный Совет.

Но у активистов России не было танков, а Ельцин вывел танки. Именно танки - для расстрела Верховного Совета. Я никогда не забуду, когда с моста прямой наводкой танки кумулятивными снарядами били по Верховному Совету. Я никогда не забуду, как я зашел в несколько комнат, которые горели. Мы пытались там спасти людей в здании.

Там же, кроме политиков, продолжали работать секретарши, стенографистки, компьютерщики, технические работники. И когда снаряд попадал, то... Я не знаю, напишете вы об этом или нет, то вся комната была... Как сказать? Залеплена ровным слоем смеси костей и мяса человека. Это был ужас.

- А как же вас пропустили в здание? Там же было оцепление…

- Был бардак. Была настоящая гражданская война с обычным бардаком.

Когда мы оттуда выходили последний раз, с Кирсаном Илюмжиновым, президентом Калмыкии, который был в составе нашей группы, то он не погиб только потому, что, когда по нему начали стрелять, его охранники (у него как у президента Калмыкии они были) его бросили в машине между задним сиденьем и передними спинками, пули пролетели сверху, шофера ранило, а он остался живой.

Никогда не забуду, как прямо передо мной монах вышел с крестом и молитвой вразумить тех, кто стрелял по Белому Дому, а пуля крупнокалиберного пулемета попала ему в грудь и пробила позвоночник. Из спины вылетел позвонок и, пролетев мимо меня, упал на асфальт.

Погибло тогда много людей. Тогда творилось вот это безумие, которое было очень умным с точки зрения тех грабителей, которые готовились к растащиловке распавшейся страны. Советский Союз уже был ликвидирован. И тогда им нужна была, извините за повторение, такая программа приватизации, которая вскоре была принята.

Когда наступила кульминация всего этого погрома, мне удалось пробраться в подвалы Верховного Совета и вывести оттуда нашего депутата Верховного Совета Сорокину Марию Ивановну. Я ее буквально выкрал. Слава Богу, живой. Посадил в свою машину, и мы поехали в Липецк. Ну, проехал с трудом по Москве. Остановились на дороге попить водички. С горя вместо воды выпили по рюмке водки. И Марья Ивановна запивала слезами своими. Мы понимали, какая трагедия свершилась, понимали, что мы вступили в величайшую полосу несправедливости и разграбления страны.

• - После вы были участником становления новой структуры власти. Потом стали членом Совета Федерации...

• - Те, кто стоял за спиной Ельцина (придет время, история и это откроет, кто писал эти сценарии), конечно же, воспользовались моментом уничтожения представительной власти наверху. По конституции власть состоит из своих ветвей: исполнительной, законодательной, судебной. Законодательная власть верховная была буквально расстреляна. Воспользовавшись этой, как они называли, политической победой Ельцина, уничтожили представительные органы власти в регионах тем, что Законом об органах власти субъекта Российской Федерации были изъяты все решающие полномочия и областные парламенты стали декоративными. И до сих пор такими остаются. А исполнительная власть в регионах стала сильнее, более подчиненной федеральному центру, чтобы продолжать тот дележ, который стал возможен после расстрела парламента. В этих условиях наш областной Совет продолжал работать так, как позволял закон и авторитет.

Председателем меня избрали шестого мая девяносто второго года. К моменту тех трагических событий я уже полтора года был руководителем областного парламента.

• Вас избрал очень «горластый» Совет, в котором не было никакого единомыслия, а на заседаниях разыгрывались целые баталии, и всё это транслировалось в прямом эфире по местному радио… Как такое случилось, ведь у руля Совета поначалу стоял представитель тех, кто свергал советскую власть?

• У нас, можно сказать, произошла революция. Я тогда работал управляющим трестом «Мелиоводстрой». Сижу себе в кабинете, подъезжают машины, вижу в окно, что выходят депутат облсовета Ираида Юрьевна Тихонова, Мария Ивановна Сорокина, с ними - Валентина Петровна Кисенко - эти три женщины сыграли важную роль в активизации областного Совета, и другие. Разговор был короткий, они объявили, что будут добиваться избрания нового председателя областного Совета депутатов и видят в этой должности меня.

Я отказался. Мне было тогда 39, я с 24-летнего возраста был при власти, сначала -председателем колхоза, потом дорос до руководителя крупнейшего Добринского района, потом перешел в трест «Мелиоводстрой». Наелся власти и понимал прекрасно, что такое – отвечать за целую область. Но они долго уговаривали и вопреки моей воле заявили, что делают ставку на меня. Я набрал среди выдвинутых кандидатов наибольшее количество голосов. Поднялся на сцену Большого зала облсовета в президиум, а снятый с должности Дячкин продолжает там сидеть, не сообразит, что его уже сняли с должности. Я говорю: «Товарищи, учитывая то, что Олег Дмитриевич Дячкин находится в кресле председателя, где мне позволите присесть? Рядом или как?»

• - А каково было работать в таком бушующем море? Когда все кричат, доказывая свою правоту по тому или иному вопросу и не слушая чужих доводов?

• - Страшно интересно. Мне кажется, что я рожден для таких бурных времен. А в спокойное время я не нужен. Тогда была нужна хоть какая-то консолидация сил. Мы создали союз «Липчане». На тот момент в области было официально зарегистрировано 48 партий и движений. Мы объединили их в союз «Липчане». И мы выдвигали только согласованную программу, и только по той части, по которой достигалось согласие всех. Мы соединили политические силы, объединили гражданское общество. Наметили программу возрождения области. Поэтому нас заметили и на уровне Верховного Совета и мне довелось стать участником тех поворотных для страны событий.

• - Благодарю вас за эту беседу и надеюсь, что вы еще найдете возможность ответить на вопросы, волнующие наших читателей сейчас, когда мы переживаем не менее сложное и грозное для нашей страны время.

                                                                                                                                                                                              Павел САВРОВ.